Хардкорный мир японской татуировки

У нас всегда хорошо получается работа, которая нам нравится. Мы просыпаемся очень рано, подгоняя рассвет, чтобы побыстрей погрузиться обратно в свое любимое дело. Мы не знаем покоя. Если у себя вы такого не замечаете, то значит вы просто не нашли то что вам по настоящему нравится. Сегодня мы расскажем про жизненный путь Бенни Хе, японского татуировщика переехавшего из США на встречу по настоящему притягательной для него работы.

«Раньше я сильно увлекался видеоиграми, еще в эру PS2» – рассказывает Бенни Хе, мимоходом закидывая в свою корзинку коробку эспрессо из зеленого чая, мы находимся в мини-маркете модного молодежного района Осаки –  Америкамуре. «Но потом обучение искусству татуировки  стало отнимать у меня всё свободное время».

Всё это обучение уже с самого начала напоминало одну большую азартную игру. А Бенни совсем не похож на игрока. Создается такое впечатление, что я его уже когда-то встречал, будто бы мы старые приятели, учились раньше в одном колледже  – он одет в удобную, свободную одежду, его волосы растрепанны. А когда он, одетый в смешную  рубашку, украшенную изображениями аниме-персонажей, одной рукой придерживающий сумку-почтальонку, другой притянул к себе свой велосипед розового цвета – то и вовсе смахивал на студента по обмену, который возможно учится тут, чтобы получить степень магистра или доктора философии.

А потом замечаешь узор на коже, проглядывающий из под рукава его рубашки. Узор красного цвета, ведущий к изображению дракона. На правой руке Бена «живет» красный дракон. На левой – синий. И это еще не всё: его грудь, ребра и обе ноги так же, полностью покрыты татуировками. Он объясняет: это “зенщин ирезуми” (全身刺青), так называемый «костюм» из татуировок.

Бенни был хорошим учеником, он стремился, если можно так выразиться, получить диплом жизненной школы в сфере японской татуировки. И он уже успел заявить о себе, как об одном из самых многообещающих тату-мастеров Японии, ставящий перед собой цель: донести это искусство до широких масс.

На Западе любой геймер-ботаник может позволить себе нанести татуировку с изображением, например, своего любимого героя. Это уже начинает перерастать в своего рода субкультуру, но то, что доступно в Западных странах, в Японии всё еще находится под негласным запретом.  Я спрашиваю Бенни почему, и он отвечает: «В этой стране, этим обществом татуировки воспринимаются не самым лучшим образом».

В Японии людям, имеющим татуировки, запрещено посещать общественные бани, бассейны и даже горячие источники. В этой стране у большинства людей татуировки всё еще ассоциируются с чем-то преступным, несмотря на но, что в наши дни татуировки в большинстве случаев делаются исключительно ради украшения собственного тела. В японской истории татуировки занимают далеко на последнюю роль, однако японцы отнюдь не считают, что это то, чем можно гордиться. Татуировки существовали в Японии еще до рождения Христа, в эпоху Эдо (1600-1868) они наносились для украшения, прямо как сейчас. Затем, в эпоху Мейдзи (1868-1912), поскольку Япония открыла себя Западу, правительство ввело под запрет татуировку, наряду с прической-пучком и переносным самурайским мечом, объясняя это тем, что все эти атрибуты – старомодные реликвии, препятствующие модернизации. Так продолжалось вплоть до окончания Второй Мировой Войны, когда Американские Оккупационные Силы исключили татуированных людей из числа уголовно наказуемых. И всё же, к тому времени, татуировки уже успели стать неизменным  атрибутом японских якудза, наносивших их на всё тело.

«В Японии широко распространено мнение о том, что делать татуировки имеют право только Якудза – обычные люди их, якобы, не делают», – рассказывает Бенни. «Это очень печальный стереотип». Якудза до сих пор покрывают свои тела татуировками – некоторые клиенты Бенни – якудза. Но он также делает татуировки и обычным людям, в большинстве случаев в более незаметных местах. «Все мои клиенты – хорошие люди», – добавляет он. «Неважно кем они являются – я всегда отношусь к ним с уважением и они относятся так же ко мне». Вот таким образом, познавая древнюю культуру японской татуировки, он параллельно стремится к тому, чего никто и никогда не совершал ранее.

«Я хочу внедрить искусство татуировки в субкультуру отаку» – делится своими планами Бенни. Мы заходим в Chopstick Tatoo – тату-студию в Осаке, где он работает. «И я пытаюсь познакомить людей, увлекающихся татуировкой с субкультурой отаку».

Рабочее место Бенни только подтверждает его цели и интересы. Полки завалены различными товарами с изображением и фигурками Ики Мусуме –  девочки-кальмара. «Ну да, мне нравится Ика Мусуме», – признается Бенни, и правда: она изображена даже на его рубашке. «Мне кажется, у меня есть все товары, так или иначе связанные с ней». На мой вопрос, связанно ли это с тем, что она умеет выделять чернила (как-никак, связь с рисованием), он отвечает, что он любит ее только потому, что она моэ. У него куча всякого барахла: он показывает мне бутылочку с изображением Ики, блюющей синими чернилами. Чернила в бутылочке – для работы, а бредовая картинка – для забавы, веселить клиентов.

На полках так же можно найти фигурки персонажей из K-on!и Dragon Ball. А еще то и дело, натыкаешься на стопки комиксов. Это больше похоже на комнату аниме-задрота, чем на рабочее место тату-мастера, каким большинство людей себе его представляют.

Если взглянуть на эскизы татуировок, которые он уже сделал или сделает в будущем, то наряду с рисунками в стиле суми йо  – змей, павлинов, драконов и гор – можно встретить эскизы аниме героинь, Рей Аянами, например. Я делаю Бенни комплимент, ведь рисунки действительно красивые – он, кажется, очень польщен.

Смешение традиционного японского изобразительного искусства и современной моды не только непривычно глазу – оно поражает своей необычностью, выглядит совершенно захватывающе. Это буйство контрастов не останавливается в пределах кучи эскизов: Бенни осмелился изобразить подобное на собственной коже – дракон и карп уютно соседствуют с Такайей Норико – героиней научно-фантастического аниме Gunbuster 1990-о года выпуска.

Бенни сейчас 33 и он женат на японке, его втянуло в аниме-культуру еще в темные, «доинтернетные» времена, в конце 80-ых, начале 90-ых, благодаря VHS-кассетам, передававшихся в то время из рук в руки. На одной из кассет, попавших к нему, были вперемешку записаны разнообразные шоу и фильмы. Было так же вышедшее недавно аниме, под названием Акира. И с тех пор понеслось – Бенни был полностью поглощен просмотром, ведь он никогда не видел ничего подобного. Бенни, любивший рисовать с детства, тут же перенял стиль японской анимации. Он стал увлекаться Японией, так как хотел узнать больше о стране-создателе выдающихся анимационных картин.

Изучение японского языка в университете Миннесоты обернулось для Бенни приятной неожиданностью: его сосед по дому, который был тату-мастером, попросил его побыть переводчиком для татуировщика из Японии, который приехал посетить Америку. Тогда Бенни еще ничего не подозревал, но счел очень крутой возможность поболтать с настоящим японцем, да еще и потусить в тату-студии. Это был конец 90-х, в Америке тогда был настоящий тату-бум, хотя это и оставалось в разряде чего-то андерграундного, последнее десятилетие тату-искусство становится всё более и более популярным.

Бенни съездил в Японию, посетил Осаку и влюбился в этот город, вскоре получил диплом учителя и был распределен в глубинку Кагосимы в 2002. Бенни чувствовал, что его будущее связано именно с Японией, хоть и не обязательно в образовательной сфере. В Хиросиме он случайно познакомился с татуировщиком по имени Хидеру, который окончательно убедил его в этом. «Его студия не была похожа ни на что из того, что я когда-либо видел. Там был огромный телик, на котором вечно крутили всякое аниме, и все эти фигурки – они были повсюду», – вспоминает Бенни, живо жестикулируя. «Это место ломало все стереотипы. В нем сочеталось древнее и современное японское художественное искусство». К сожалению, Хидеру трагически скончался, когда ему было чуть меньше сорока, но именно он был первопроходцем, одним из первых, кто соединил воедино традиционное искусство и аниме-мотивы. Это послужило жизненным толчком для Бенни, который наконец определился с тем, чего он хочет от жизни. Он захотел стать тату-мастером.

Бенни хранил каждый заработанный йен. В конце концов, он продал всё своё имущество и направился в Осаку, где надеялся получить стажировку у тату-мастера, которому он переводил, когда тот был в Америке. «Я просто пришел сюда и попросил взять меня в качестве ученика», – рассказывает Бенни, сидя в студии, куда он так отчаянно хотел попасть. «И они мне отказали».

Бенни возвращался каждый день в течение всей недели, пока, наконец, босс не позвал его в свой офис и сообщил, что ему позволят стажироваться. Каждый день Бенни приходил в студию, самостоятельно занимался рисунком и пытался усваивать всё, что только мог, и так на протяжении долгих четырех с половиной лет, бесплатно.

«Понимаешь, я – шокунин», – объясняет Бенни. В переводе это означает мастер-ремесленник.  В Японии любое ремесло ценилось чрезвычайно высоко, во все времена. Что бы это ни было: изготовление мечей, или даже парикмахерское искусство – речь не может идти ни о какой плате. Обучение может длиться долгие годы, а вместо зарплат ученики приобретают ценные знания,  опыт работы и уважительное отношение  своего учителя. После этого ученик сам становится мастером и цикл продолжается.

«Это как быть сброшенным с утёса и дерзнуть испытать себя: сможешь ли ты забраться заново?», – размышляет Бенни. «В Японии говорят, что если ты забрасываешь всё на третий день – значит ты не относился к делу серьезно. Если ты забрасываешь всё на третий месяц – значит у тебя душа не лежит к тому, что ты делал. Если ты сдаешься на третий год – значит у тебя было сильное желание, но его не оказалось достаточно. А если ты проходишь через всё это – ты нашел свою судьбу.

Бенни подходил к тому, чем занимается с сумасшедшим фанатизмом. Он хранил каждую заработанную монету ради своего дела. Затем он пустил эти деньги на то, чтобы положить начало разрисовке собственного тела.  Первой татуировкой стал огромный оранжевый карп в районе ребер, нарисованный художником, переводчиком которого он был в Америке. В Японии хорошим работником считается тот, кто выкладывается на все сто. Бенни делал себе всё больше татуировок, чтобы постоянно напоминать себе о том, чего он так сильно хочет, чтобы все видели, чем он занимается.

«Я потратил годы жизни на то, чтобы набить себе все эти татуировки». «Это как история моей жизни». Он рассказывает, что есть, конечно, пожилые тату-мастера, которые уже не занимаются своим делом, Хориёши III, к примеру, который уже не работает, хотя недавно набил пион на колене Бенни. Бенни уже хотел работать самостоятельно, хоть и не знал, как долго будет длиться дальнейшее обучение.

«Сначала я думал, что стажировка будет длиться пару месяцев», – рассказывает Бенни, рассматривая один из своих драконьих рукавов – они были дорисованы совсем недавно. Полное ирезуми , на всё тело может стоить более $10 000. Бенни прожигал на это все свои деньги и в итоге, год спустя, остался бездомным. Он спал на крышах, рядом с батареями. Если повезет  – пробирался в заброшенные дома. Он был уверен в том, что его работодатели и учителя знают о том, что он бродяжничает, но старался ни с кем не говорить об этом. Он считал, что это не их вина.

«Я так долго просил их, умолял об этой стажировке», – говорит он. «Да, мне было негде жить, но это не их ошибка». Любой другой человек уже давно бы вернулся домой, к родителям, но Бенни этого сделать не мог. Он чувствовал, что добивается своей цели, что что-то происходит.

«Мои знания японского не идеальны», – признается Бенни, который, кстати, говорит на японском довольно бегло и умеет писать без проблем. «Есть вещи, которых я не знаю, мой босс и сотрудники в этом плане относятся ко мне со снисхождением». Когда дела были совсем плохи – ребята из студии приносили ему еду. В конце концов, один из татуировщиков, Ватару, решил взять его как своего личного «deshi» (弟子), или студента, работая с ним индивидуально и помогая ему. Навыки Бенни улучшались, друзья помогли ему приобрести свою татуировочную машину и чернила, чтоб он мог тренироваться на себе и других желающих. И после четырех с половиной лет изнурительного труда и более чем ста татуировок, сделанных за бесплатно, Бенни наконец разрешили татуировать самостоятельно своего первого клиента.

«Боже, никогда не забуду то чувство: когда я впервые набивал татуировку… за деньги», – вспоминает Бенни, удобно развалившись на стуле и закинув ноги на мусорную корзину. Когда он получил свои первые деньги, то стал беспокоиться о том, что вдруг всё резко пойдет не так как нужно и ему придется оставить эту работу. Но потом пришел очередной клиент, а за ним и еще один. Бенни наконец-то стал шокунином – настоящим мастером.

Сумка – почтальонка Бенни лежит на его столе, обваленная эскизами. На ней аккуратными иероглифами выведена надпись, гласящая “Keizoku wa chikara nari” (継続は力なり). Если перевести дословно, то получится «продолжение сила». Бенни предпочитает переводить это как «Все что нас не убивает, делает нас сильнее».

По японским стандартам, студия Бенни довольно просторная, он имеет право украшать ее так, как ему вздумается. На стене в приемной висят две японские театральные маски. На видном месте гордо красуется толстая стопка самых популярных японских журналов, посвященных искусству татуировки. В самом последнем номере одного из журналов, кстати, есть статья с интервью художника американского происхождения. У него даже развешаны автографы знаменитостей, которым он делал татуировки. Но сдается мне, что Бенни куда больше нравится трендеть об Ике Мусуме и о том, как он рисует ее для футболок, которые будут продаваться на фестивалях для любителей комиксов, чем хвастать тем, кому он делал татуировки.

«Я не жалею о том, что когда-то спускал последние гроши на то, чем  занимаюсь до сих пор», – говорит он. «В конце концов, я никогда не хотел быть страховым агентом или кем-то типа этого. Я нашел себя». Бенни Хе из Миннесоты – настоящий японский тату-мастер.

Еще материал на тему Японской культуры – эротический косплей.