Что бы ни говорили разработчики: политический подтекст в The Division 2

The Division 2 перебирается из Нью-Йорка в разрушенный Вашингтон. Разработчики постарались сгладить шероховатости геймплея с учётом отзывов игроков, однако заявления одного из творческих директоров касательно сюжета вызывают вопросы. Нас убеждали, что игра избавится от политического подтекста, только вот в наш век это попросту невозможно. И настало время перестать отворачиваться от этого факта.

В мире The Division в «чёрную пятницу» произошёл масштабный биологический теракт, и территория Соединённых Штатов подверглась массовой эпидемии. Общественные институты порушились, порядок  в стране призваны обеспечивать скрывающиеся среди гражданских правительственные агенты из подразделения «The Division». С точки зрения геймплея это означает пальбу по плохим парням и поиск редкого лута. The Division была любопытной игрой с красивым заснеженным Манхэттеном и непростыми перестрелками. Но нюансы сюжета наводили на не самые приятные мысли. Игрок выступал в роли человека со значком, имеющего полное право стрелять на поражение в мародёров, почти поголовно носящих капюшоны. В реальной жизни в то же время жестокость американских полицейских и обычных граждан стала горячо обсуждаемой темой. The Division вышла в марте 2016, спустя четыре года после того, как Джордж Циммерман застрелил Трейвона Мартина. В 2014 полицейский Деррен Уилсон застрелил Майкла Брауна. После инцидента протесты в городе Фергюсон (штат Миссури) продолжались две недели. Полиция применяла слезоточивый газ, светошумовые гранаты и резиновые пули. После вынесения оправдательного приговора Уилсону в 2015 поднялись новые волны протеста. В свете всего этого несколько странно играть в The Division, где можно убивать кого угодно безо всяких последствий. Возможно, такой политический посыл был ненамеренным, но он определённо имел место.

The Division 2 со своим разрушенным округом Колумбия и миссией по спасению Америки не менее заряжена политикой. В недавнем разговоре с главным редактором Kotaku Терри Спир (Terry Spier), один из творческих директоров Red Storm Entertainment, отрицал любые политические подоплёки в игре:

«Стоит напомнить, что произведения Клэнси всегда были пропитаны очевидной, недвусмысленной опасностью. Это стандартная предпосылка. Мы начинаем с неё, и размышляем, что бы такое придумать. Мы придумали зелёную отраву. Так что никакой политики тут нет. Игра не призвана отражать происходящие в мире события. Вы здесь, чтобы построить всё заново».

В беседе с Polygon Спир снова открещивался от политической составляющей игры: «Здесь нет политического контекста. Это игра про исследование города».

Впрочем, к отрицанию таких моментов в играх нам уже пора привыкнуть. На первой презентации Far Cry 5 были отсылки к «Брекситу» и столкновению федеральных чиновников с ополчением Кливена Банди, хотя открыто признать их разработчики постеснялись. Гейм-директор Detroit: Become Human Дэвид Кейдж (David Cage) сказал, что его игра «про андроидов» и политического подтекста в ней нет, хотя Детройт исторически связан и с производством, и с расовыми разногласиями – в частности, на ум приходят кровавые беспорядки 1967 года – и случайный выбор такого сеттинга сомнителен. Игра цитирует Мартина Лютера Кинга, изучает отношение людей к агрессивным проявлениям гражданской позиции (вандализму, к примеру) и позволяет игроку требовать право голоса и право на частную собственность для андроидов. Это игра не только про андроидов, и The Division 2 будет игрой не только про лут.

Отсутствие политических аспектов в игре про спасение столицы Америки само по себе должно казаться абсурдом, даже если вас не удивляет непреклонность Спира. Дело в том, что мозг по-разному интерпретирует различные символы. За каждым символом Америки – Белым домом, флагом, монументом Вашингтона – стоит история. И у каждого человека исторические события непременно пробуждают разные эмоции. Американский флаг – это всего лишь кусок ткани, но для кого-то он является символом возвышенных идеалов, а для кого-то знаменем имперских завоевателей.

Видеоигры преисполнены подобных символов, и игроки реагируют на них по-разному. Современному геймеру Белый дом может напомнить о мошенничестве и коррупции, а может всколыхнуть патриотические чувства. Спиру, возможно, просто хотелось добавить в игру интересный город, но здесь каждый уголок таит в себе определённый смысл. Так было и в The Division, где игрокам приходилось восстанавливать подачу энергии на Таймс-Сквер, пристанище туристов и капиталистов, а ещё воевать с заключёнными с острова Райкерс. События игры и их контекст несли в себе чёткий посыл. Что пытаются восстановить «The Division»? Правительство, коммерческие интересы, инфраструктуру. Кто их враг? Осуждённые, рабочие и бунтовщики. Как спасти страну? Израсходовать побольше патронов. The Division 2 ответит на эти вопросы по-своему.

Я не говорю, что нельзя просто запустить The Division 2, расслабиться и пройти очередной рейд. Вы вольны играть именно так, и это, вполне возможно, будет весело. Несмотря на весь диссонанс, я получил массу удовольствия в компании друзей в Тёмной Зоне. Но играм нужно перестать притворяться аполитичными, отрицать очевидный подтекст сеттинга и делать вид, будто оставленные за спиной трупы ни о чём не говорят.

В итоге The Division 2 будет игрой о правительственных агентах, восстанавливающих столицу США. Мы будем воевать на обломках Борта номер один, в тени монумента Вашингтона, может быть, даже в самих чертогах власти. Снимать с себя ответственность за всё это, как делает Спир – это неуважение к мыслительным способностям игроков, которые всё равно начнут по-своему интерпретировать происходящее, вне зависимости от намерений разработчиков.